НЕ ПОДЛЕЖИТ ЗАБВЕНИЮ  В субботу, 23 ноября, в Украине отметили День памяти жертв Голодомора и политических репрессий Настоящая моя статья – дань нашим землякам-александровцам, которые невинно пострадали в годы политических репрессий во время проведения раскулачивания весной 1930 года. Правда истории требует знать их имя, сострадать и уважать их такими, какими они были.
В традиционной отечественной историографии советского периода было немало «закрытых» тем. Среди них – история «кулацкой ссылки», репрессированных народов, голод 1932-33 г.г. и др. Между тем, в этих проблемах заключены трагедия и подвиг миллионов сограждан. Лишь в последние годы начато изучение этих проблем. Появились статьи, изданы документы. 17 апреля 1991 г. № 962-ХII был принят закон Украины «О реабилитации жертв политических репрессий», в котором сказано, что настоящим Законом ликвидируются последствия беззакония, допущенные по политическим мотивам в отношении граждан Украины, восстанавливаются их права, устанавливаются компенсация за незаконные репрессии и льготы реабилитированным.
А если кратко, то отныне раскулачивание признано государственной политической репрессией, то есть преступлением и не является государственной тайной. А те, кто выполнял преступные приказы, сами становились преступниками.
Но, как показывает действительность, в Украине никто не занимается поиском ни жертв, ни преступников. Мой интерес к этой проблематике не случаен, так как не обошло стороной это горе и нашу семью. Еще в детстве мой отец рассказывал о том, что в 1930 году в селе Петровка-1 у моего дедушки, Немченко Степана Андреевича, было семь детей, он имел хозяйство: 4 лошади и 1 лошак, 2 коровы, 10 овец, пчелы и 30 десятин земли, полученных от советской власти. Дедушка считался середняком. Вся семья тяжело, «денно и нощно», в поте лица трудилась в этом хозяйстве, но 45-летнего деда раскулачили и выслали с семьей в необжитые районы Сибири, а все имущество его конфисковали. Плач детей, слезы матерей, выселяемых из родных мест, навсегда врезались в детскую память моего отца. В глуши Сибири их оставили на самовыживание, там заболели и умерли все несовершеннолетние дети дедушки. Повезло только моему отцу, его 18-летнего сразу же направили на Кемеровские шахты. В результате из 9-и членов семьи в живых остались лишь мой отец и его старшая сестра Настя, которая раньше вышла замуж за бедняка и избежала ссылки. А дальнейшая судьба дедушки нам до настоящего времени неизвестна. С целью реабилитации дедушки и моего отца ещё в 2008 году я начал собирать соответствующие документы, думал, что это будет просто, но ошибся. Куда я только не обращался, но так и не нашел главного: куда дедушку направило ГПУ отбывать наказание, когда он умер или расстрелян, и где похоронен. И это же в наше мирное демократическое время.
Я в Донецком областном государственном архиве пересмотреть протоколы заседаний Александровского райисполкома и Артемовского окружисполкома и другие материалы, касающиеся вопросов организации раскулачивания и коллективизации в нашем районе в 1930 году. То, что я увидел и узнал, меня сильно потрясло. Тогда в «кулаки» зачисляли всех тех, у кого земли было больше чем по 3 десятины на члена семьи, да в личном хозяйстве 2-4 лошади, корова, различный сельхозинвентарь. Это были малограмотные люди, просто работяги, которые кормили всю страну. В официальных источниках сообщается, что к 1927 году в стране было более 1 миллиона кулацких хозяйств, или около 5% всех крестьянских хозяйств того времени. Вот государство и приняло решение о проведении сплошной коллективизации сельского хозяйства и сплошной ликвидации кулачества – этих 5%.
Началом стало совершенно секретное постановление ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 года «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», которое ставило задачу перед партийными и советскими органами ликвидировать кулачество как класс и постановляло: а) о немедленном начале проведения раскулачивания в районах массовой коллективизации и о выделении ресурсов для этого; б) о количестве отправляемых в концлагеря и на поселения кулаков, с указанием по территориям страны; в) о запрете кулакам мигрировать и продавать своё имущество, конфисковать у кулаков средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия по переработке, все кормовые и семенные запасы; г) о трёх категориях кулаков: первая категория — контрреволюционный кулацкий актив немедленно ликвидировать путём расстрела или заключения в концлагеря, беспощадно подавлять любые сопротивления проводимым мероприятиям; вторую категорию должны составить остальные элементы кулацкого актива, особенно из наиболее богатых кулаков и полупомещиков, которые подлежат высылке в отдалённые местности Союза ССР и в пределах данного края в его отдалённые районы; в третью категорию входят оставляемые в пределах района кулаки, которые подлежат расселению на новых отводимых им за пределами колхозных хозяйств на худших земельных участках...». На местах, во исполнение постановлений и инструкций, принимались собственные директивы. Так, 4.03.1930 г. на закрытом заседании исполкома Артемовского окружкома, протокол № 1, рассматривался вопрос «О состоянии коллективизации в округе и подготовке к ликвидации кулака, как класса» было принято решение о включении в число районов сплошной коллективизации шесть районов, в том числе Александровский, и довел план-задание на раскулачивание 439 крестьянских хозяйств, а затем 17.03.1930 г. дополнительно увеличил план ещё на 55 к.х. на ссылку в Сибирь (ф. 1169. д. 8, п. 211 и 221). 10.03.1930 г. Александровский райисполком утвердил списки кулацких хозяйств района на 191 странице, подлежащих раскулачиванию, в том числе 211 – в пределах района, 109 –за пределами округа и 119 – за пределы УССР + дополнительно не 55, а 66 к/х (по ходатайству РИК). В последнем списке на ссылку были и мои земляки из с. Петровка-1 – братья Евстигнеевы Наум, Андрей, и Онуфрий, Евстигнеев Павел Семёнович, Евстигнеев Антон Афанасьевич, Литвинов Панфил Захарович, Немченко Степан Андреевич, Собакарь Никанор Степанович и Шупытченко Антон Климович. В этих списках значатся и многодетные семьи, например из Александровки, Слыщенко Илья Степанович и 13 членов его семьи, в т. ч. 4 детей, Рашевский Павел Сергеевич и с ним 10 членов семьи, в т. ч. 3 детей, Дрозд Иван Данилович 4 и с ним 10 членов семьи, в т. ч. 3 детей, Панибратченко Федор Иванович и 8 членов семьи, из села Новополтавка Пугач Грыцько Остапович и 12 членов семьи, в т. ч. 10 детей, Бут Тихон Григорьевич и 9 членов семьи, в т. ч. 7 детей, Кучеренко Петр Павлович и 9 членов семьи, в т. ч. 7 детей, Удовиченко Сила (Ольга) Корнеевна и 4 члена семьи и другие. Анализ списков семей выселяемых показывает, что крестьянская семья состояла в среднем из 5-6 человек. Исходя из этого, тогда только в нашем районе подверглись раскулачиванию (439 + 66) х 6 = 3030 человек. А это уже не 3-5% как планировалось, а более 10% населения района. Но такое же раскулачиваниепроводилось и в 1932 и 1933 годах. Конфискация имущества кулаков производилось особоуполномоченными райисполкома с обязательным участием с/совета, председателей колхозов, батрацко-бедняцких групп КНС и комсомольцев. При этом составлялась опись и передавалась в сельский совет для сохранности. Конфискуемые у кулаков средства производства и имущество передавалось в колхозы в качестве взноса бедняков и батраков. Колхозы, получающие землю и конфискуемое имущество, должны обеспечить полный засев передаваемой земли и сдачу государству всей товарной продукции. Конфискуемые жилые кулацкие постройки использовались на общественные нужды с/советов и колхозов или для общежития вступающих в колхоз и не имеющих собственного жилья батраков. Сберкнижки и облигации госзаймов у кулаков отбирались и направлялись на хранение в финотдел. Подготовка к раскулачиванию проводилась тайно и 16 марта 1930 года рано утром внезапно во всех сельских советах одновременно. Сначала согласно плана райисполкома семьи кулаков переселяли в пределах района, якобы для постоянного места жительства, но через две недели кулаков второй категории так же внезапно отправили за пределы УССР на спецпоселение. Часть крепких крестьян-хозяйственников добровольно и в срочном порядке, не дожидаясь раскулачивания и конфронтаций с советской властью и бросив хозяйства, сбежали семьями на новые места в соседние города, районы, области. Архивные документы свидетельствуют, что 1 апреля 1930 года со станций Соль и Бантышево были отправлены два эшелона с раскулаченными из Артемовского, Попаснянского, Александровского и Краматорского районов. Вместо затребованных ОГПУ 18 вагонов железная дорога смогла выделить только 15, в которых надо было разместить 735 взрослых и 116 детей.
Кто и за что срывал их с родных мест, отбирал у детей отцов, у жен мужей. Куда увозили их? Где они обрели вечный покой? Вопросы можно задавать до бесконечности.
Воистину, это была великая человеческая трагедия, ибо были ликвидированы лучшее представители крестьянства: трудолюбивые, бережливые, квалифицированные, умелые хозяева.
Мы, новые поколения, находимся в неоплатном долгу перед дедами и прадедами. Многие из них уже умерли, но я уверен, что многие из них унесли с собой всю свою боль. Но мы должны знать их имена и судьбы, среди нас не должно быть равнодушных, ибо, как говорится в народе, что все ужасы войны не страшны так, как равнодушие. Вечная память всем жертвам политических репрессий и сталинских лагерей! И пусть земля им будет пухом.
Анатолий Немченко
|
